– Все-таки это надо уточнить. Борис мог забыть, что у Федора сейчас другой номер. Давайте я сама свяжусь с вашим мужем. Как ему позвонить?

– Связаться с ним будет сложно… – начала Наташа.

– Но вы же с ним только что говорили.

– Случайно повезло. Обычно его телефон офлайн, – сказала она и объяснила, что ее Боря сейчас халтурит где-то в Карелии и не хочет, чтобы ему туда звонили.

– А вдруг и Элеонора там. Тоже халтурит. Может быть такое? – на голубом глазу спросила я простодушную Наташу.

Она засмеялась.

– Это другая халтура. Он там с друзьями что-то строит в одном из дачных поселков, чтоб подзаработать. Спрос на музыку летом плохой.

– Тогда попросите Борю мне позвонить. Если бы не особые обстоятельства, я не стала бы к нему обращаться.

Наташа мне это пообещала.

У меня теперь был Федин адрес. Я похвалила себя за то, что сообразила взять его у Наташи, и пошла искать дом Мочкина, находившийся где-то рядом. Вдруг мне неожиданно повезет и с жиличкой Федора, как повезло с Наташей и Борисом Кафтановыми, и я наконец смогу нормально с ней поговорить.

На данный момент Федор был единственный, кто мог знать об Элеоноре что-то важное. Они оставались в контакте. Вполне вероятно, что Элеонора созванивались с ним, когда задумала уйти из «Оказии». Этот дуэт возник по инициативе Мочкина, и было логично предположить, что Элеонора как-то обсуждала свое решение с бывшим партнером и старым другом.

Опять красный кирпичный дом, где давно не было капитального ремонта. Но в подъезде Федора домофон работал. Пользоваться им я не стала и зашла в подъезд, когда из него кто-то вышел.

Квартира Федора оказалась на втором этаже. Я нажала кнопку звонка.

– Кто это? – спросил через дверь старческий голос. Глазка не было.

Старческого голоса я не ожидала. Но мало ли.

– Я к Феде, – сказала я как можно решительнее.

– Его нет, – последовал ответ.

Значит, это и в самом деле была Федина квартира.

– Мне надо передать Феде… ноты, – объявила я с бухты-барахты.

Выдумка сработала, и дверь распахнулась. Я увидела перед собой старушку – маленькую, полную, в очках-линзах. Она смотрела на меня с любопытством, без задних мыслей, можно сказать, доброжелательно, что теперь редкость, особенно у старшего поколения.

– Давайте свои ноты, – поторопила она меня и только тут заметила, что у меня ничего нет в руках, а сумка, висевшая через плечо, ноты вместить никак не могла.

– Где же они? – растерялась старушка. Ее недоумение тоже было добродушным. Она мне все больше нравилась. Похоже, я стояла перед матерью Феди. Так это и оказалось.

– Можно к вам зайти на минуту? Я вам тогда все объясню.

Старушка посторонилась, и я вошла в квартиру, а потом последовала за ней к одной из двух дверей в коридоре. Одновременно я соображала, что же получается. В квартире две комнаты: одна – Федина, другая – его матери, Софьи Ивановны, куда она меня привела. Свою комнату, надо понимать, Федор в данный момент сдает жиличке, с которой я говорила. Времени на вдумчивый анализ ситуации у меня не было, но я уже успела почувствовать, что здесь что-то не так. Впрочем, как обстоит дело с жиличкой, было теперь не важно. У меня появился источник информации получше – Федина мама.

Ее комната выглядела так, как и у многих ее ровесников: масса вещей и вещичек на всех горизонтальных поверхностях, множество картинок и фотографий на стенах, темная полированная мебель, причем точно такая, как и в квартире, где прошло мое детство. Похожий на мать сын-музыкант глядел на меня с афиши группы «Мы», из-за плеча ударника, в которого влюбилась моя сестра. Тот парень, светловолосый и светлоглазый красавец, имел наглый взгляд. Да и Федя смотрел с афиши далеко не робко. А вот как именно он смотрел – сказать было трудно. Интересный был у Феди здесь взгляд. Повезло тогда группе «Мы» с фотографом.

Когда мы с Софьей Ивановной уселись за стол напротив друг друга, я призналась ей в истинной цели моего визита. Чем больше подробностей она узнавала от меня о затянувшемся отпуске Эли в Сочи, тем мрачнее становился ее взгляд. В какой-то момент Софья Ивановна вообще опустила глаза и молча меня слушала, по-прежнему никак не выражая своего сочувствия. Я даже на всякий случай уточнила, знает ли она Элеонору. Софья Ивановна подтвердила это с ухмылкой. Похоже, она почему-то недолюбливала мою сестру.

Но придавать этому значения я не стала – какая разница, как относится к Элеоноре Федина мать. Я смотрела, как палец ее правой руки тер и тер левое запястье, и растягивала рассказ в надежде что-то случайно сказать, из-за чего она сама прервет свое молчание. Ничего из этого не получилось, и я тогда спросила ее прямо:

– Где сейчас Федя? Случайно не в Сочи?

Софья Ивановна вскинула на меня взгляд.

– При чем тут Федя?

– Я подумала, а вдруг они сейчас там вместе.

– Федя сейчас выступает в Поволжье.

– Так, может, Эля сейчас тоже там?

– Они уже давно не выступают вместе, – сухо отреагировала Софья Ивановна.

– Ну а вдруг опять начали?

Во взгляде, который бросила на меня Софья Ивановна, можно было прочитать: «Ну что ты ко мне привязалась?!»

– У Феди сейчас другая группа, – сказала она.

– И где они в данный момент?

– В данный момент они на отдыхе, в пансионате.

– Где находится этот пансионат?

– В Пензенской области.

– Федя вам оттуда звонил?

– Да.

– Когда это было в последний раз?

– На прошлой неделе.

Пусть и нехотя, Софья Ивановна продолжала отвечать на мои вопросы, пока речь не зашла о телефоне.

– А с какого номера он вам звонил? – спросила я.

– Не знаю, – ответила она, уставившись в пол.

Этому я не поверила.

– Когда он был в Москве, у него был один номер, а теперь – другой. Когда Федя уехал на гастроли, он завел себе новый мобильник с новым номером, – сказала мне Софья Ивановна.

– Неужели он вам не сообщил свой новый номер?

Софья Ивановна подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Взгляд у нее стал колкий.

– При чем тут это – сообщил или не сообщил? Я его телефон вам не дам. Он потому и завел новый мобильник, чтобы его больше не беспокоили.

И здесь то же самое. Похоже, растет число пользователей мобильной связи, которые не хотят быть доступны.

Я вспомнила о жиличке. Утром она была у себя. Может быть, и сейчас она находится здесь?

– Я знаю, что комнату Феди снимает какая-то женщина. Она сейчас там?

– Какая еще женщина? – встрепенулась Софья Ивановна.

Выходит, никаких жиличек в этой квартире нет? Тут я поняла, что меня смущало: я звонила сюда несколько раз и ни разу не вышла на Софью Ивановну.

– Соседняя комната ведь Федина, верно? – на всякий случай уточнила я.

– Была Федина. Федя сейчас снимает квартиру у Белорусского вокзала, – сказала Софья Ивановна, не меняя выражения лица.

Ну вот, все и объяснилось. Значит, Наташа, того не зная, дала